В такой логике вектор миграций мог указывать только на юг, «из худших условий к лучшим», но не наоборот («юг» для неизбалованного среднегодовой температурой россиянина – «край, напоминающий рай»). Стоит задаться вопросом: как же могло случиться, что люди заселили Крайний Север? Не с полюса ли они туда спустились? А как оказались обитаемыми высокогорья, пустыни, острова в океане и прочие труднодоступные и негостеприимные точки нашей планеты?
Что заставляет животных мигрировать на север? Уж точно не перспектива торговли. Каким образом в Арктике очутился белый медведь – который, по данным генетики, совсем недавно отделился от общего «ствола» с бурым мишкой?
Что гнало людей из Африки – нам неведомо. Мы знаем только, что все следы человека и его предков до 2 млн лет назад сосредоточены на Черном континенте. 1 800 000 лет назад первые люди объявляются в Грузии и далее расползаются по югу Евразии; доходят до Испании на западе, до Явы на востоке. Умеренные широты осваивает гейдельбергский человек еще полмиллиона лет спустя.
Глупо отрицать факты. Итак, если археология ясно прочерчивает на карте направление миграций – из Африки в Евразию, фраза «Людям незачем идти на север» бессмысленна. Придется признать, что у мигрантов были свои мотивы, пусть неведомые нам.
Целенаправленный марш-бросок «из тропиков на Кольский полуостров», из лета в зиму – разумеется, вздор; процесс миграций, очевидно, имел стихийный характер. Расселение людей по планете растянулось на тысячелетия, в течение которых бродячие группы постепенно смещались по просторам материков. И вряд ли сдвиг на несколько километров севернее сопровождался ощутимой переменой климата. Чуть-чуть на север… Еще чуть-чуть… Спустя сотни тысяч лет отдаленные потомки африканцев, ежившиеся у костра в пик ледниковья, сковавшего север Европы, не сохранили даже смутных воспоминаний о том, откуда начинался их путь…
Что же заставляло людей мигрировать? Давайте задумаемся: а почему кочуют животные? Да мало ли причин? Скажем, засуха гонит стада все дальше и дальше на поиски воды. Хищники движутся вслед за стадами. Точно так же, вслед за дичью пускались в путь первобытные охотники.
Древних мигрантов могли теснить из привычных мест обитания разросшиеся племена конкурентов. На юге людей больше, борьба за ресурсы острее, а на севере – бескрайние просторы, где тучные стада ждут, когда наконец кто-нибудь их съест.
В конце концов, постепенное изменение ареала, его расширение – это естественный процесс. Так и происходит, если расселению животных не препятствуют экологические или географические барьеры. А между Африкой и Евразией никаких барьеров не было! Путь первым колонизаторам не преграждал шлагбаум или предупреждающий знак «Стой! Ты покидаешь Африку!». И когда босая человеческая нога впервые ступила на евразийскую почву – маленький шаг для человека! – смена континента прошла для необразованных гоминид незамеченной.
Резюме
Миф № 40
На территории России найдены очень древние памятники! Это русские! Не англичане же! Россия – колыбель человечества, и древнейшие люди были русскими!
Националисты – сложная публика. Слегка перефразируя Довлатова: ты пытаешься что-то доказать националисту, приводишь факты, доводы, аргументы. Взываешь к логике и здравому смыслу – но обнаруживаешь, что ему просто не нравится твое лицо.
Там, где возникает национализм, историческая наука почему-то имеет свойство заканчиваться. А разве не приятно узнать, что народ, к которому ты принадлежишь, – древнейший на планете, а род человеческий возник не где-нибудь, а в пределах МКАДа, или по крайней мере на территории РФ. Как удобно задирать нос «по праву рождения».
Разбирая миф, вынесенный в заголовок, ответим на три вопроса:
1. Насколько древние останки людей найдены на территории России?
2. Можно ли сказать, что это русские?
3. Можно ли сказать хотя бы, что это предки русских?
Не будем всерьез обсуждать построения квазиученых, плетущих про «древнерусские города» в палеолите{118}. Российским археологам и без таких фантазий есть чем похвастаться. На территории нашей страны – ряд уникальных памятников, которые относятся к самому раннему периоду заселения Евразии современными людьми. Достаточно упомянуть Костенки (Воронежская область, более 40 000 лет), Сунгирь (Владимирская область, более 30 000 лет), недавно описанный Усть-Ишим (Омская область, 45 000 лет!).
Однако давайте немножко остудим патриотический пыл – мы же ищем научную истину, а не тешим свое самолюбие, верно?
Представим себе, что где-то на пустыре найдена стоянка каменного века. Значит ли это, что подросток, живущий в многоэтажке в нескольких километрах от стоянки, – прямой потомок кроманьонцев, промышлявших здесь в незапамятные времена? Подростку, конечно, хотелось бы так думать… Но его родители помнят, как всего 20 лет назад они прилетели сюда за полторы тысячи километров на заработки. В древности самолетов не было, однако с палеолита население на данной территории, скорее всего, сменилось многократно. Еще в XIX в. археологи понимали: миграции и войны рано или поздно затрагивают практически любую населенную часть суши (за исключением совсем изолированных островов), а гены перемешиваются каким угодно образом. Скажем, гейдельбергские люди, населявшие Пелопоннес сотни тысяч лет назад, не сидели там безвылазно, постепенно эволюционируя в древних греков. А современные жители Греции не ведут свой род напрямую от легендарных эллинов. Если у вас в шкафу рядом с вашим домом нашли скелет – его родственные связи лично с вами еще предстоит доказать. Другое дело, если цель – не научная истина, а подпитка амбиций или подтверждение права некой группы на данную территорию. Но к науке это не имеет отношения.
Строго говоря, мы не можем определить даже расовую принадлежность людей верхнего палеолита – что уж говорить об их «национальности»? Любой антрополог вам скажет, что это понятие вообще не применимо к столь отдаленной эпохе.
К слову, первое упоминание о славянах в письменных источниках относится к VI в. н. э., а народ рос впервые упоминается в летописях IX в. Впрочем, дабы меня не обвинили в «русофобии», можно взять какой-нибудь другой народ. Допустим, слово «татары» в качестве названия народности впервые употребляется с VIII в.; причем этот этноним обозначал совсем не тот народ, который ныне населяет Татарстан.
Надо добавить, что «древность» народа (а тем более древность его названия) ничего не говорит о древности генов. Народ ведь не возникает вдруг, из ничего, а формируется в результате слияния других народов – так что и предков у каждого народа много.
Но, может, по крайней мере та или иная древняя находка на территории России – это далекие предки русских? Что скажет нам наука всех наук – генетика?
Что ж, вот свежий пример – находка бедренной кости кроманьонца в местонахождении Усть-Ишим (Омская область, берег реки Иртыш). Возраст находки – 45 000 лет, и генетическое исследование подтвердило, что это действительно Homo sapiens – стало быть, древнейший бесспорный сапиенс в Евразии. Ну а более конкретно? Анализ ДНК показал только, что усть-ишимец ближе к евразийским группам, чем к африканцам. Но нельзя сказать, кому он родственен в большей степени – европеоидам, монголоидам или австралоидам – «генетическое расстояние» примерно одинаково. Вероятно, усть-ишимец принадлежал к популяции, которая отделилась от мигрантов из Африки очень рано – еще до того, как те разбрелись по Евразии, разделившись на восточную и западную ветви. Так что, как вы понимаете, этот человек может быть предком русских в такой же мере, как англичан, японцев, таджиков или любого другого народа, населяющего Евразию. Не исключено также, что усть-ишимская популяция исчезла, не оставив потомков вовсе{119}.
Резюме
Искать одного какого-то предка русским в глубокой древности – гиблое дело. У любого народа много предков, а если какой-то из них и будет найден, то скорее всего будет предком еще множеству народов.
Мы знаем, что кроманьонцы пришли в Евразию около 50 000 лет назад. Пришли из Африки, вестимо, которая остается нашей колыбелью. Отрадно, что всего за несколько тысяч лет сапиенсы от Аравийского полуострова добрались до Сибири. Здорово, что территория нашей страны богата древностями. Однако история славян, а тем более русская история, начинается «всего» несколькими десятками тысяч лет позже. От этого она отнюдь не блекнет, наша непростая история.